Наша пюбмая Любовь Ивановна Мозольевская--Заслуженный деятель искусств БССР
1963 году была режиссером народного театра дома офицеров в Минске.
Тогда еще этот коллектив не имел статуса народного.
Любовь Ивановна была у нас не штатным режиссером а просто вела такую общественную работу.
А основная ее работа была в то время в ТЮЗе.
Наш коллектив, под её руководством поставили пьесу "люди в шинелях".
Я уже и забыл имени автора.
В течении 1963 года мы эту пьесу ставили в нескольких воинских частях белорусского военного округа.
В частности мне запомнилось наше выступление в клубе БЕЛПОЛКА.
Главную роль--роль молодого генерала,который только что повысили в звании и назначили на высокую должность, в этой постановке играл давно уже покойный подполковник Потехин, который являлся тогда начальником дом офицеров.
К сожалению Потехин попал под машину возле дома офицеров на площади, возле Александровского сада и скончался на месте.
К сожалению, я успел быть учеником нашей любимой Мамочки, как мы её тогда называли всего не полный год.
В 1964 году она покинула нас.
После неё пришел на должность режиссера какой то молодой господин, хороший человек и прекрасный специалист.
Но, меня уже не тянуло в этот коллектив без нашей любимой мамочки.
Я помню, что посещал три или четыре репетиции пьесы
"Жаркое лето в Берлине", тоже забыл имя автора и потом перестал ходить на репетиции и потом во все ушел из этого коллектива.
В этом коллективе были в основном работники дома офицеров, за исключением одного полковника, который в первой пьесе играл роль генерала--отца главного героя а сам являлся начальником заводского райвоенкомата, меня--в то время рабочего Минского автозавода, две женщины которых я не знал от куда они и одной молоденькой девочки, которая в репетициях смешила нас своей ролью, где у не были такие слова:
Почему у Бисмарка красный нос? У Бисмарка насморк да?
Любовь Ивановна нашу гримершу ко мне не допускала.
Она не давала гримировать меня и говорила, что меня природа добро загримировала.
Любовь Ивановна была очень красивая женщина Но, видимо военное лихолетье не обошли её стороной и она выглядела намного старше своих лет.
И оставила она нас своих "качанят", в шестьдесят первом году своей жизни.
Она говорила мне, "жива буду, ты у меня д'Артаняна будешь играть" и долго, почему то сомневалась, знаю ли я кто такой д'Артанян, пока я её не убедил, что Дюма отец мой лучший друг.
Самое неблагодарное дело, гоняться за упущенной возможностью...
1963 году была режиссером народного театра дома офицеров в Минске.
Тогда еще этот коллектив не имел статуса народного.
Любовь Ивановна была у нас не штатным режиссером а просто вела такую общественную работу.
А основная ее работа была в то время в ТЮЗе.
Наш коллектив, под её руководством поставили пьесу "люди в шинелях".
Я уже и забыл имени автора.
В течении 1963 года мы эту пьесу ставили в нескольких воинских частях белорусского военного округа.
В частности мне запомнилось наше выступление в клубе БЕЛПОЛКА.
Главную роль--роль молодого генерала,который только что повысили в звании и назначили на высокую должность, в этой постановке играл давно уже покойный подполковник Потехин, который являлся тогда начальником дом офицеров.
К сожалению Потехин попал под машину возле дома офицеров на площади, возле Александровского сада и скончался на месте.
К сожалению, я успел быть учеником нашей любимой Мамочки, как мы её тогда называли всего не полный год.
В 1964 году она покинула нас.
После неё пришел на должность режиссера какой то молодой господин, хороший человек и прекрасный специалист.
Но, меня уже не тянуло в этот коллектив без нашей любимой мамочки.
Я помню, что посещал три или четыре репетиции пьесы
"Жаркое лето в Берлине", тоже забыл имя автора и потом перестал ходить на репетиции и потом во все ушел из этого коллектива.
В этом коллективе были в основном работники дома офицеров, за исключением одного полковника, который в первой пьесе играл роль генерала--отца главного героя а сам являлся начальником заводского райвоенкомата, меня--в то время рабочего Минского автозавода, две женщины которых я не знал от куда они и одной молоденькой девочки, которая в репетициях смешила нас своей ролью, где у не были такие слова:
Почему у Бисмарка красный нос? У Бисмарка насморк да?
Любовь Ивановна нашу гримершу ко мне не допускала.
Она не давала гримировать меня и говорила, что меня природа добро загримировала.
Любовь Ивановна была очень красивая женщина Но, видимо военное лихолетье не обошли её стороной и она выглядела намного старше своих лет.
И оставила она нас своих "качанят", в шестьдесят первом году своей жизни.
Она говорила мне, "жива буду, ты у меня д'Артаняна будешь играть" и долго, почему то сомневалась, знаю ли я кто такой д'Артанян, пока я её не убедил, что Дюма отец мой лучший друг.
Самое неблагодарное дело, гоняться за упущенной возможностью...
